— Мы собирались это сделать, но понятия не имеем, с чего начать, — тихо сказал Виктор. — Он мог отвезти ее в соседний дом или аж в Лондон. У нас нет людей, чтобы обыскивать такую большую территорию от двери к двери».

— Ну, мы не можем просто стоять здесь и ничего не делать, — прорычал он с возмущением.

— Люциан сейчас в пути с Башей и Маркусом, — сказал ему Виктор. — Он думает, что она сможет сузить круг поиска. И мы ожидаем, что скоро позвонит и Абаддон. Ему нужна не Элли. Лиам».

«Мы думаем, что он позвонит, предложит обмен», — объяснил Тайбо. «Лиам за Элли».

«Да. — выдохнул Магнус, чувствуя, как к страху, сжимающему его грудь, подкрадывается надежда. Абаддон не стал бы убивать Элли. Он попытается использовать ее для торгов.

«Тем временем мы пытаемся заставить Дрину принять кровь, чтобы она могла вылечиться», — вставила Элви. — Но она полна решимости найти Элли и не позволяет нам ей помочь.

Магнус нахмурился и взглянул на женщину. «Свяжи ее и напои кровью».

— Мы не будем связывать ее, — прорычал Харпер. — Нам просто нужно вразумить ее. Она-"

— Ты не сможешь вразумить ее, Харпер — она в шоке, и, вероятно, у нее поврежден мозг вдобавок, — нетерпеливо рявкнул Магнус. «И если ты не привяжешь ее, в конце концов она попытается снова встать, упадет, и вы будете соскабливать ее мозг с пола и пытаясь поместить его обратно в ее голову. Так что надень на нее цепь, поставь капельницу, параллельно вливай кровь в ее горло и открой еще один пакет, чтобы полить рану. Ей нужна вся кровь, которую она может получить, и быстро, иначе она потеряет ребенка, которого носит».

Побледнев, Харпер повернулся к кровати и рявкнул: «Где цепи?»

— Я принесу, — сказал Виктор, выскальзывая из комнаты.

Зная, что они хранятся в бельевом шкафу в холле, Магнус не удивился, когда мужчина быстро вернулся. Виктор протянул одну цепь Харперу, но также дал Магнусу и ДиДжею по одной, затем взял другую, и они обошли вокруг кровати.

Дрина не очень красиво легла, чтобы ее приковали. Она боролась как дикая кошка, крича, все это время, что должна найти Элли. Магнус был рядом с ней. Он тоже хотел отправиться на ее поиски и боролся с собой, чтобы не сбежать из дома и не прыгнуть в машину. Единственным, что удерживало его там, была надежда, что Баша действительно сможет сузить круг поиска, и возможность того, что Абаддон позвонит и, возможно, скажет что-нибудь, чтобы выдать свое местонахождение. Однако это было тяжело.

В тот момент, когда они заковали Дрину в цепи, женщины бросились вперед: Катрисия поставила капельницу, Мейбл сунула пакет с кровью в раскрытый рот Дрины, а Элви, стоя на коленях в изголовье кровати, медленно выливала содержимое другого пакета на рану Дрины.

«Как ты узнал?» — спросил Харпер с беспокойством, омрачившим его лицо, пока он смотрел, как работают женщины.

— Потому что она сказала, что Элли спасла ей жизнь, и она бы умерла, если бы он отрубил ей голову, — мрачно ответил Магнус. «Я знаю только пару случаев, когда бессмертный был обезглавлен и не исцелился, когда голову быстро вернули назад, и оба они были беременными женщинами».

«Почему это имеет значение?» — спросила Элви, на мгновение оторвавшись от того, что она делала.

Когда Магнус устало вздохнул и провел рукой по волосам, объяснила Катрисия. «Ученые Аржено не уверены, но они думают, что когда обезглавливают мать, нано автоматически бросаются к ребенку как к жизнеспособному заместителю хозяина и вселяются в него, чтобы попытаться сохранить ему жизнь».

— Бросая мать, — пробормотала Элви.

— Как крысы с тонущего корабля, — с отвращением сказала Мэйбл.

— Дрина не говорила мне, что беременна, — нахмурившись, сказала Катрисия.

— Я тоже не знала, — призналась Элви.

«Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, пока не пройдет четыре месяца», — тихо сказал Харпер. «Она хотела быть уверенна, что не потеряет ребенка».

— Она его потеряет? — спросила Мэйбл.

Ни у кого не было ответа.

Закончив с капельницей, Катрисия отступила, посмотрела на Дрину и прокомментировала: «Значит, Элли действительно спасла ей жизнь».

— Скорее всего, — согласился Магнус и подумал, что теперь он просто обязан спасти ее.

Элли резко проснулась и открыла глаза прежде, чем остановилась, чтобы подумать. Это не сильно усилило ее боль, но ей уже было не очень больно. Впрочем, не так плохо, как в прошлый раз, когда она очнулась, и полагала, что ей следует благодарить за это Абаддона. Этот ублюдок навязал ей кровь в последний раз, когда она пришла в сознание. Зная, что это не кровь в пакетах, она попыталась отказаться, но он просто заставил ее открыть рот и влил кружку за кружкой оловянной жидкости ей в горло. Еще теплой.

Не желая думать об этом или о том, откуда взялась кровь, Элли на мгновение замерла, ожидая, не усилится ли головная боль. Этого не произошло, и осталась постоянная тупая пульсация, которая была, по крайней мере, терпимой. На самом деле, она достаточно ослабла, чтобы теперь она знала о других болях и травмах. Элли отметила, например, ее спину и бедро и переместилась на бок, подтянув ноги почти в позу эмбриона, чтобы облегчить дискомфорт.

«Очнулась.» Веселый голос Абаддона был не тем, от которого она надеялась проснуться, но он был где-то позади нее, но приближался. — Когда ты перестала кричать, я понял, что ты скоро проснешься.

Элли не прокомментировала. Она просто ждала.

«Теперь, когда ты снова проснулась и чувствуешь себя немного лучше, нам действительно нужно поговорить».

Он мог говорить все, что хотел. Это не значит, что она должна отвечать, мрачно подумала Элли.

— Во-первых, я должен поблагодарить тебя за то, что вырастила для нас мальчика.

Это заставило ее напрячься. Она вырастила Лиама не для этих двух монстров.

— Боюсь, я плохо разбираюсь в детях, — продолжил Абаддон. «Но на самом деле все, что они делают, это плачут, кричат, гадят и воняют. Меня сбивает с толку, почему так много смертных и бессмертных увлечены ими».

Визг металла о бетон сопровождал появление перед ней стула. Элли заскрежетала зубами от кратковременной боли в голове, вызванной этим звуком, и подняла глаза, чтобы посмотреть на своего мучителя, пока он усаживался в кресле.

Абаддон был именно таким, каким его описала Стелла. Он выглядел совершенно посредственно. Бухгалтер в спортивном костюме, мрачно подумала она, а затем взглянула на мужчину, появившегося позади него. Муж Стеллы, Стефан, был очень похож на свое фото, и в то же время совершенно не похож на него. Это было то же лицо, темные волосы, подстриженные в том же опрятном стиле, но глаза были другими. На фото его глаза почти сверкали от счастья, теперь они были унылы и пусты. Конечно, его одежда тоже была другой; вместо свадебного смокинга на нем была форма почтальона, и хотя она была чистой, когда он подошел к двери «Кейси коттеджа», теперь ее украшало несколько пятен крови.

Стелла заплакала бы, увидев его таким, подумала Элли и снова переключила свое внимание на Абаддона. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а потом она спросила: — Если ты так не любишь детей, почему ты рассказал Стелле, как не потерять ребенка?

«Ты не понимаешь. Хотя я не люблю младенцев, я люблю детей, — заверил он ее, а затем повернулся к Стефану. — Помоги ей сесть, любовь моя. У меня затечет шея, если я буду смотреть на нее вот так.

Элли попыталась сесть, чтобы избежать его прикосновения, но едва успела сдвинуть руки, чтобы приподняться, когда Стефан оказался рядом с ней. Схватив ее за плечо, он поднял ее в сидячее положение, а затем оттащил назад на несколько футов, пока она не почувствовала стену у себя за спиной. Отпустив ее, Стефан вернулся на свою позицию немного позади и сбоку от Абаддона.

«Как послушный раб», — с горечью подумала Элли, борясь с болью, вызванной движением в ее голове. К ее большому удивлению, Абаддон не сразу заговорил, а подождал, пока боль не оставит ее, и она негромко вздохнула.